Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » А. К. Жолковский, о Бабеле » Глава 4. Мускат 1883 года, страница6

Глава 4. Мускат 1883 года, страница6

благодаря чему и выходит победителем из всех испытаний. Еще интереснее, что в какой-то мере справляется с испытаниями и Навуходоносор, обнаруживающий редкую для могущественного языческого царя открытость новому религиозному опыту.

По сравнению с богобоязненностью Даниила, поведение бабелевского рассказчика предстает крайне двусмысленным. Во всем, начиная с еды, он сочетает насмешки над неправедным богатством с его беззастенчивым и радостным присвоением («С этих пор я всякое утро завтракал у Бендерских…»).[19] В своей редакторской деятельности он опять-таки не ограничивается отведенными ему “техническими” обязанностями, с успехом посягая на жену хозяина. Последнее противопоставляет его еще одному (помимо Даниила) прото-христианскому герою библейского «романа диаспоры» — Иосифу, который отвергает авансы Потифаровой жены.

Уроки мастерства, даваемые героем Раисе, отмечены аналогичной агрессивностью и тоже далеки от святости. Все это не удивительно, если учесть, что и его кумиру Мопассану предстоит явиться в образе поверженного халдейского царя. В результате, бабелевский «Гюи де Мопассан» оказывается книгой Даниила, написанной, так сказать, с точки зрения Навуходоносора или, по крайней мере, Даниила и Навуходоносора одновременно. Не забудем, что сюжет, завязывающийся на фоне плюшевых медведей (своего рода тотема Бендерских) и развивающийся по рецептам г-на Дюруа, кончается самопроекцией рассказчика в звероподобного Мопассана.Амбивалентность этих параллелей усилится и неожиданно прояснится, если мы продолжим чтение книги Даниила и обратимся к ее знаменитой пятой главе, упоминаемой, кстати, и в «Докторе Глоссе»[20].

 

Глава 5. Валтасар, пирует и, «вкусив вина», велит принести сосуды, похищенные его отцом Навуходоносором из Иерусалимского храма. Царь и его сотрапезники пьют из этих сосудов и славят своих богов, когда вдруг возникшие «персты руки человеческой» выводят на стене чертога загадочные письмена. «Тогда царь изменился в лице своем; мысли его смутили его, связи чресл его ослабели, и колена его стали биться одно об другое».

Царские мудрецы неспособны прочитать написанное, и царица советует призвать Даниила. Отказавшись от предлагаемых наград, тот напоминает Валтасару о зверином искусе и смирении Навуходносора Богом, обличает его собственную гордыню, усугубленную употреблением сосудов из Дома Божия, и переводит начертанное: МЕНЕ, ТЕКЕЛ, ПЕРЕС значит, что правление Валтасара исчислено (ему положен предел), взвешено (и найдено легким) и разделено (между мидянами и персами). «В ту же самую ночь Валтасар, царь халдейский, был убит. И Дарий Мидянин принял царство.»

Здесь продолжает развиваться тема наказания языческого царя за его гордыню, причем снова