от Раисы по улицам, где «валами ходили пары тумана», герой читает биографию Мопассана. «Я дочитал книгу до конца […]. Туман подошел к окну и скрыл вселенную […] Предвестие истины коснулось меня».
Учитывая высказывание Бабеля о типовом пейзаже Достоевского как о «покрове тумана», здесь представленного «мокрым снегом», перекличка двух концовок выступает особенно четко[11]. До какой-то степени общим является и смысл открывающейся «истины»: в обоих случаях герой приходит к осознанию трудности предпринятой им ницшеанско-жизнетворческой «игры» и ограниченности собственных сил. В «Справке», однако, разыгран более оптимистический вариант того же сюжета – игра увенчивается успехом.
Говоря в самых общих чертах, Бабель реабилитирует творческие претензии человека из подполья. Его рассказчик тоже сознает, что действует по книжке и лжет, и тоже стремится своими выдумками произвести на слушательницу-проститутку максимальное впечатление. Замечая, что ее доверие пошатнулось, он тоже усиливает сентиментальную риторичность рассказа: «чтобы поправиться – я вдвинул астму в желтую грудь старика» (ср. «Картинками тебя надо…»). И он тоже понимает, что чем банальнее его рассказ, тем лучше: «Женщина всему поверила, услышав о векселях».
В обоих случаях герою важнее всего реакция слушательницы. Подпольный человек признается, что добивался слез и истерики Лизы, бабелевский рассказчик всю свою стратегию соблазнения основывает на успехе рассказывания. А из авторских признаний самого Бабеля в беседе «О творческом пути писателя» видно, что взаимоотношения рассказчика с Верой являют слегка пародийный вариант бабелевской стратегии по отношению к читателю:
«[Х]орошо рассказ читать только очень умной женщине, потому что эта самая половина рода человеческого в хороших своих экземплярах обладает иногда абсолютным вкусом […] Причем, если я выбрал себе читателя, то тут я думаю о том, как мне обмануть, оглушить этого умного читателя […] оглушить до бесчувствия» [10, т. 2, с. 404].
Именно такого эффекта достигает рассказчик «Справки», доведя Веру до ее «читательской реакции» – шепотом повторяемых слов: «Чего делают […] боже, чего делают».
Интересно, что и у Достоевского, и у Бабеля успех воздействия выражается через перемену в зрительных реакциях. Сначала взгляд женщины равнодушен:
«Вдруг рядом со мной я увидел два открытые глаза, любопытно и упорно меня рассматривавшие. Взгляд был холодно-безучастный…» (с. 152) – «В постели, слепо уставившись на меня расплывшимися сосками, лежала большая женщина с опавшими плечами» («Справка»).
Но затем герой справляется с задачей перевернуть душу слушательницы, и она смотрит на него уже по-иному:
«Взгляд теперь ее был просящий, мягкий, а вместе с тем