(с. 321).
Знаменательно, что в согласии с основным принципом кузминского повествования – последовательным подрывом “двуполой любви”, есть в романе и обратный, “ложно-солярный” подсюжет. Это попытка гетеросексуальной инициации Вани, предпринимаемая в средней части романа (среди старообрядцев на Волге) тридцатилетней женщиной Марьей Дмитриевной. Ее монолог о теле, ветре, горячем песке, жаре и т. п. (с. 254–257) выдержан в чисто российском, природном (а не “культурном”) и гетеросексуальном ключе, и, надо понимать, поэтому ее покушение на Ваню кончается неудачей: » – Да пусти же меня, противная баба! – крикнул наконец Ваня…» (с. 277–279). Герой “Справки”/“Гонорара”, как мы помним, и боится подобной инициации, и ухитряется пройти ее, художественно насытив ее, среди прочего, и гомосексуальным началом.
* * *
Рассмотренные выше “французские” и “декадентские” интертексты к “Справке” / “Мопассану” – “Милый друг”, “Леон Дрей”, “Нана”, “Мелкий бес”, “Крылья”[29] – в разной степени и разных отношениях могут претендовать на роль прямых источников. Многим деталям бабелевских текстов отыскиваются близкие параллели сразу у нескольких авторов. Место этих, как и большинства других выявляемых нами интертекстов, может быть поэтому определено как промежуточное между обобщенными гипограммами, вынесенными в Прилож. I, и собственно подтекстами, упоминаемыми или подразумеваемыми в рассказах Бабеля.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Кстати, в рассказе есть и курица:
«Я читал, и ликовал, и подстерегал, ликуя, таинственную кривую ленинской прямой. – Правда всякую ноздрю щекочет, – сказал Суровков, когда я кончил, – да как ее из кучи вытащить, а он бьет сразу, как курица по зерну. – Это сказал о Ленине Суровков, взводный штабного эскадрона»[10, т. 2, с. 34].
Обращает на себя внимание двойственность ассоциативных связей, тянущихся от курицы, с одной стороны, к “насилующей” ипостаси героя (подобно ему, конармейцам и Ленину, курица «бьет сразу»), а с другой – к его “жертвенной” ипостаси (подобно гусю и символически герою и старухе-хозяйке, она – домашняя птица). В результате изображение Ленина, метафорически представленного этой курицей, и его «правды» само оказывается “таинственно кривым”.
[2] Она написана, кстати, на вполне “бабелевскую” тему: «Воспоминания африканского стрелка» – нечто вроде репортажей из Первой Конной; ср. также общую военную выправку Дюруа, бывшего унтер-офицера, и милитаристскую эстетику рассказчика “Мопассана”.
[3] См. Мопассан [83, т. 1, с. 1517], где комментатор соотносит этот очерк также с трактатом “L’Homme-Femme” Дюма-сына (1872), посвященным браку как идеальному андрогинному союзу мужчины и женщины и проблеме наказания неверной жены; трактат, кстати, привлек