учится у них ремеслам, чтению, жизни; страдает от их враждебности и осознает их ограниченность. Отцы часто меняются в результате разорения, отъезда, ссоры, смерти. Умирает также большинство родственников и знакомых героя.
Герой понимает, что люди мучают друг друга от темноты и скуки. Выход он видит в книгах. Книги, часто западных авторов, не похожи на реальную жизнь; по сравнению с их героями знакомые рассказчика - "пустые и смешные" люди.
“Книжность” становится амплуа героя: "я рассказывал людям [...] истории из книг и [...] занял в мастерской какое-то особенное место -рассказчика и чтеца" ("В людях", 14; 13: 416). Его охотно слушают, неизменно веря, к его удивлению, всему невероятному.
Хрестоматийный горьковский призыв "любить книгу" может быть понят и буквально, как определенная программа сублимации. Для созревающего героя чтение и секс - явления связанные, но взаимоисключающие: коллизия Паоло и Франчески разрешается в пользу чтения.
Бабушка, главная позитивная “материнская фигура” трилогии, является и источником многочисленных историй, подлинных и сказочных. Подрастая, герой берет книги у двух волнующих его соседок: пошловатой "маленькой закройщицы" и прекрасной "Королевы Марго". Он вуаеристски мечтает о них, отождествляет Марго с матерью, не может представить ее в объятиях мужчины, а увидев - ревнует, как ранее ревновал мать. От закройщицы он получает в благодарность за защиту от сплетников серебряную монетку, но, уходя, оставляет ее на перилах лестницы.25
Будучи здоровым молодым мужчиной и "хорошо зная тайны отношений мужчины к женщине" ("В людях", гл. 10; 13: 355), герой принципиально сохраняет невинность:
"Книги сделали меня неуязвимым для многого: зная, как любят и страдают, нельзя итти в публичный дом" (11; 13: 378). "Я не пил водки, не путался с девицами, - эти два вида опьянения души мне заменяли книги" (20; 13: 501).
Особенно отталкивающей предстает гулящая подруга одного из рабочих (едва ли не прототип бабелевской Веры):
"женщина, преувеличенная во всех измерениях почти безобразно"; "ее грудь бугром поднята к подбородку [...] Ей за сорок [...] в речах ее - что-то снотворное [... у нее] лошадины[е] глаз[а...] Эдакую можно любить только от великой тоски [...] У меня возникает чувство ненависти к ней [...] Как все это непохоже на жизнь, о которой я читал в книгах! [...] Вот, наконец, всем стало скучно [...]" 26(13: 410-414).
В "Моих университетах" (1923),27
герой вместе с товарищами по мастерской посещает публичный дом, слушает рассказы проституток, видит их "отвратительно трясущиеся [в танцах] дряблые тела". Сравнив это с жизнью из книг, он "не польз[ует]ся ласками женщины," стесняя товарищей - "при тебе [...] вроде, как
