папаши Крика написано кроткое
уныние. Он долго размышляет, морщится, закрывает один глаз и, наконец,
„убивает" первую карту перса.
Залитые солнцем карты в руке старого Крика.
Старик с грустью „убивает" вторую карту перса. К нему
придвигается голая спина Кольки Паковского.
Рядом с Менделем, на высоком стуле сидит обнаженный до пояса Колька
Паковский. Старый китаец производит над ним операцию татуировки. Он наколол
уже на спине Кольки у правой лопатки мышь и теперь загибает за плечо длинный
и гибкий мышиный хвост.
Мендель бьет одну за другой все карты партнера Лицо перса омрачилось.
Он платит проигрыш новыми часами из вороненой стали. На столе возле чего
гора не распакованных ящиков с новыми, только что из магазина, часами.
Казарма, забитая сохнущим бельем. В дальнем углу у окна Левка Бык в
кожаном переднике, измазанном кровью, рассекает недавно зарезанного вола Он
и в казарме занимается прямым своим делом. Его окружили
„красноармейцы", ждущие порций За окном виднеются головы торговок,
выстроившихся в очередь: они тоже ждут раздачи. Левка наделяет
красноармейцев кровоточащим мясом, изредка он накалывает на нож чудовищные
куски мяса и, не оборачиваясь, швыряет их за окно, как укротитель швыряет
конину в клетку с тиграми.
Игра продолжается. Настал черед перса торжествовать. Дергаясь, хохоча,
дрожа от возбуждения, он бьет карты старика и требует выигрыш. Папаша Крик
платит новенькими кредитками, которые он вытаскивает из пачки, перевязанной
как в банке. Две кредитки оказываются без оборота - одна сторона напечатана,
на другой ничего нет. Старик подзывает одного из мазунов, отдает ему
негодные кредитки.
- Скажи Юсиму, что он у меня умоется юшкой за такую работу... Пусть
допечатает...
Мазун прячет кредитки и уходит. В дверях он сталкивается с Тартаковским
и пропускает его в казарму. На Тартаковском сломанный солдатский картуз;
лицо его носит следы удивительного маскарада - усы сбриты, а борода
оставлена, как у голландского шкипера.
Тартаковский пробирается на цыпочках вдоль стены. В руках у него
бархатный мешочек с неизвестным содержимым. Старик перекрасился и одет
соответственно духу времени - на нем рваный сюртук, на ногах опорки, только
живот величествен по-прежнему. Следом за ним скользят еще два почтенных
еврея. На одном из них кепи велосипедиста, сюртук и краги, на другом кепи
поменьше и куртка с брандебурами.
Командир N-ского „революционного" полка
Двор в здании красноармейских казарм. На одной из внутренних дверей
вывеска - Пехотный имени французской (тут от
