руки мелом дописано - и
германской) революции полк. Беня в фантастической форме верхом на лошади.
Фроим Грач стоит посредине двора и щелкает кучерским кнутом. Беня мчится
карьером и описывает по двору правильные круги, как в манеже.
Низкая дверь. Три живота с трудом протискиваются сквозь узкую щель.
Скачка продолжается. Тартаковский и трепещущие его спутники проникают
во двор.
Они кланяются Бене, неутомимо описывающему круги. Командир N-ского
„революционного" полка дает лошади шпоры, взвивает плеть, подскакивает
к толстякам, те приседают. Тартаковский протягивает Бене бархатный мешочек с
неизвестным содержимым.
Вышитая цветами надпись на бархатном мешочке: "От революционных
кустарей города Одессы".
Беня разворачивает дары. В бархатном мешочке оказывается свиток Торы,
пергамент намотан на лакированные резные палки. Беня передает Тору Фроиму
Грачу. Тогда Тартаковский подступает ближе, он гладит дрожащей рукой морду
лошади и начинает речь:
- Революционные кустари просят вас...
Бесстрастное лицо Бени, руки его, величественно сложенные на луке
седла. Подальше - Фроим, разматывающий свиток. Тартаковский продолжает:
- ...просят вас защищать революционную Одессу в самой революционной
Одессе и...
Фроим разматывает Тору и вынимает из нее одну за другой царские
сторублевки,
Беня скосил угол глаза в сторону Фрейма. Тартаковский продолжает:
-...в самой революционной Одессе и не выступать на какой-то там
фронт...
Гром распахнувшихся ворот, столб дыма, влетевший во двор - прервали
речь революционного кустаря. Вслед за струей дыма тройка пожарных лошадей
вкатывает во двор испортившийся по дороге автомобиль Собкова. На одной из
лошадей восседает красноармеец в войлочных туфлях на босу ногу. Военком и
Кочетков прыгают на землю, бегут к казарме. Шофер подходит к дымящемуся
мотору, долго в него всматривается, поднимает к кебу затуманенные глаза и
задумчиво, несколько раз подряд, плюет в магнето.
Собков и Кочетков пробегают рысью калитку, сквозь которую с таким
трудом проходили животы революционных кустарей.
Голос Тартаковского опустился до шепота, он все веселее и любовнее
треплет морду лошади, два других делегата поглаживают ее бока. Беня
наклонился к ним ближе; в другом углу Фроим скатывает пергамент.
Игра в казарме ведется с неослабевающей страстью. У противоположной
стены, недалеко от Левки, расшвыривающего мясо, мылит себе щеку парень с
грубым лицом, подстриженными усиками и забинтованными ногами. Тут же на
койке спиной к зрителям спит коротковатая пухлая женщина в модных башмаках
