Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Воспоминания о Бабеле » Воспоминания о Бабеле, страница113

Воспоминания о Бабеле, страница113

руды. Каждое слово стояло в его тексте в своем смысловом, семантическом, ритмическом ряду, и именно там, где и должно было  стоять.  Никакие  рассказчицкие  интонации  не  могли  бы  ни смягчить, ни  усилить  впечатления. Может  быть, я  ошибаюсь,  но  Бабель не казался  мне выдающимся мастером устного рассказа. В этом смысле он не стоял вровень  с признанными королями этого жанра — назову из  его  современников хотя  бы  Новикова-Прибоя. Но, по  правде сказать,  Бабелю, который создавал один за другим десятки вариантов каждой  новеллы, дар изустного рассказа был бы словно ни к чему…

        Еще до того, как вечер открыл Всеволод  Иванов, кто-то  спросил  Исаака Эммануиловича: правда ли, что он написал новую книгу — о Бетале Калмыкове?

        Бабель ответил неопределенным  жестом. Можно было расшифровать его так: написал, но до завершения далеко!

        Весь  вечер  Бабель  рассказывал  о  Бетале  Калмыкове    (или,    как  я догадывался,  читал  наизусть  свои    новеллы).  Правда,  утомившись,  Исаак Эммануилович попросил кого-то из друзей прочитать отрывок из газеты (судя по формату — из периферийной газеты). Но едва  читка закончилась, Бабель снова принялся рассказывать.

        Что  это было, этот газетный текст? Мы, безусловно, почувствовали связь между газетным очерком  (?)  и  новеллами Бабеля. Словно прозвучал чистейший звук камертона — и  вслед за  ним свободные вариации  в той же тональности. Газетный очерк нас позабавил: он был  стилизован под фольклор.  Когда-нибудь мы  обнаружим  этот затерявшийся номер  неизвестной газеты, и я не удивлюсь, если увижу,  что  знакомый материал озаглавлен  примерно  так:  «Сказание  о Бетале  Калмыкове».  Герой  представал  пред  читателями  истинно  сказочным батыром, но, к счастью, неотступно  звучала юмористическая, чуть ироническая нотка.  Она  не  разрушала  образа,  но  незаметно  сводила  батыра Бетала с балкарского Олимпа на нашу бренную землю.

        Кто был автором газетного очерка?

        Кажется  невероятным,  чтобы  И.  Бабель,  годами  не расстававшийся со своими  рукописями,  а  в  эти  годы  особенно  скупо  доверявшийся  печати, согласился  под своим  именем напечатать, да еще в периферийной газете, один из  вариантов  какой-нибудь главы будущей  своей  книги. Напомню, что  после «Нефти»,  опубликованной в  1934  году,  писатель за  последующие  пять  лет опубликовал только четыре рассказа (если  не считать воспоминаний). Ну,  а с другой  стороны, разве  Бабель стал  бы на своем литературном вечере  читать вслух чужое произведение о любимом герое? Невероятно.

        Думается,    к  «Сказанию  о    Бетале  Калмыкове»,  с  которым  писатель познакомил нас в тот вечер, он все же приложил руку как редактор.

        Очевидно,  в первичном  материале,  собранном газетой, Бабель обнаружил крупицы правды, зарождение эпоса.

        Исаак  Эммануилович  прежде  всего  отделил  ценные злаки  от  обильных плевел,  отсек  цветистую  лесть,  вытравил  пошлость,  а дальше,  увлекшись процессом редактирования, вписывал, наверное, кое-что и от себя. И под рукой мастера  на  страницах  газеты родился красочный образ человека,  отнюдь  не образцового, но понятного и близкого своему народу, не похожего, впрочем, на праведника из Четьих-Миней восточного образца.

        Оговорюсь: все, что здесь сказано по поводу  услышанного тогда очерка о Бетале Калмыкове, — моя догадка. Но раз уж она высказана, я продолжу поиски самого документа, номера газеты с этими материалами о Бетале Калмыкове.

        А вот что не догадка, а достоверное воспоминание. Новеллы, рассказанные Бабелем,  и  газетный очерк восприняты  были  нами, слушателями, как  единое художественное  целое,  как  доказательство,  что  замысел  книги  о  герое, пленившем