по делам в горы.
В открытую коляску запрягали пару горячих кабардинских коней. Кучеру было с
ними нелегко справиться, тем более что коленями он придерживал винтовку.
Сзади сидел коренастый горец, натянутый, как пружина, не позволявший себе
откинуться на подушки (это и был Бетал). На боку в деревянной кобуре висел у
него огромный маузер, наготове были еще два штуцера (или обреза). Бетал и
его кучер готовы были к любой неожиданности; в бою они, наверное, не дали бы
маху. Классовая и политическая борьба, усугубляемая родовыми и племенными
распрями, в те годы еще не утихла в горах.
Позднее, в тридцатых годах, Бетал Калмыков благодаря журналистам и
литераторам стал особенно популярной фигурой в стране.
Это по инициативе Бетала колхозы Кабардино-Балкарии развели вдоль
горных дорог бахчи, посадили ягодники, огороды. Воткнули в землю колышки с
дощечками и на них написали крупно:
ПУТНИК! ОТДОХНИ, ПОЖАЛУЙСТА!
ПОДКРЕПИСЬ!
ТЕБЯ УГОЩАЕТ КОЛХОЗ...
(Конечно, не забывали назвать гостеприимного коллективного хозяина.)
Бабель искал признаков будущего в сегодняшнем дне (по собственным
словам, он всегда был готов помочь цыпленку разбить скорлупу). Но в то же
время нельзя было закрывать глаза на противоречия, таившиеся в этом
человеке. К нему, например, приросло шутливое прозвище: "Наш
социалистический старейшина рода" и др.
Известно, литератор и дня не проживет без шутки. Но даже за самой
едкой, гротескной непременно скрывается какая-то частица жизненной правды
или черта человеческого характера, иногда только чахлый росток, глазу,
затуманенному восторгом, невидимый... И вправду невидимый? Спустя тридцать
лет кабардинский писатель Алим Кешоков опубликовал роман "Вершины не спят".
Бетал Калмыков, безусловно, послужил автору прототипом при создании образа
"головного журавля" Кабардино-Балкарии тридцатых годов -- Инала Маремканова.
В прошлом Инал -- легендарный революционер, в романе -- человек, упивающийся
властью, нетерпимый, подозрительный, крушивший всех стоявших на его пути.
"Кто против меня, тот, значит, и против новых порядков, -- поучает Инал
своего помощника, выполняющего функции "меча карающего" в автономной
республике, -- вот тебе и метод в руки... Хороши любые средства".
Не может быть, чтобы Бабель, зная своего друга долгие годы, готов был
втиснуть всю его человеческую сущность в одну из простейших, одночленных
формул. Не мог он не видеть, что Беталу, этому стойкому мечтателю и
неутомимому борцу за будущее, не чужды ни противоречия, ни пережитки, что у
него властная натура и что страсти кипят в его душе.
Новеллы о Бетале Калмыкове написаны после "Нефти", рассказа,
признаваемого переломным в творчестве писателя. Бабель говорил в те годы И.
Эренбургу, что прежде писал чересчур цветисто, злоупотребляя образами, что
теперь стремится к большой простоте. Но, очевидно, намечавшийся путь не был
прост, однозначен. Бабель искал новых жизненных впечатлений повсюду. Однако
то, что мы слушали в "каминной" Дома литераторов, было ближе к прежней прозе
Бабеля, чем к тому, что намечалось в "Нефти".
Литературный герой новой книги предстал пред нами в романтическом
обличье и был, на первый взгляд, свободен от кое-каких противоречий, явно
выраженных в его прототипе.
Но вот что примечательно. Восприняв на слух тридцать пять лет назад
несколько новелл из уст Бабеля, я запомнил их (точнее -свои тогдашние
впечатления), тогда как за эти годы, насыщенные событиями, перезабыл многое
даже из того, что повлияло на собственную мою судьбу.
Как полнее передать
