Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Воспоминания о Бабеле » Воспоминания о Бабеле, страница161

Воспоминания о Бабеле, страница161

некоторые черты  человека, наделенного  великой душевной  добротой,  страстным  интересом  к  людям  и    чудесным  даром  их изображения, так как мне выдалось счастье прожить с ним рядом несколько лет.

        Эти воспоминания  — простая запись фактов, мало известных в литературе о  Бабеле, — его мыслей, слов, поступков и встреч с людьми разных профессий — всего, чему свидетельницей я была.

        Я познакомилась с ним летом 1932 года,  спустя примерно год после того, как впервые прочла его рассказы.

        Это знакомство  произошло  в  Москве у  Ивана  Павловича  Иванченко  — председателя  Востокостали, большого поклонника Бабеля.  И Бабель  и я  были одновременно приглашены к Иванченко на обед.

        Иван Павлович знал меня по Кузнецкстрою, где я работала после окончания Сибирского института инженеров транспорта. Жил  он, когда приезжал в Москву, на Петровке, 26, в доме Донугля, вместе со своей сестрой.

        К  обеду Бабель явился с некоторым опозданием  и  объяснил, что  пришел прямо из Кремля, где получил разрешение на поездку к семье во Францию.

        Иван Павлович представил меня Бабелю:

        — Это — инженер-строитель, по прозванию Принцесса Турандот.

        Иванченко не  называл  меня иначе с тех  пор,  как, приехав  однажды на Кузнецкстрой,  прочел  обо мне  критическую  заметку в  стенной  газете  под названием: «Принцесса Турандот из конструкторского отдела»…

        Бабель посмотрел на  меня с улыбкой и удивлением, а во время обеда  все упрашивал выпить с ним водки.

        —  Если  женщина — инженер, да  еще строитель,  —  пытался  он  меня уверить, — она должна уметь пить водку.

        Пришлось  выпить    и    не    поморщиться,  чтобы    не    уронить    звания инженера-строителя.

        За  обедом  Бабель  рассказывал,  каких  трудов    стоило  ему  добиться разрешения на выезд за границу, как  долго  тянулись хлопоты, а поехать было необходимо, так как семья его жила там почти без средств к существованию, из Москвы же очень трудно было ей помогать.

        — Еду знакомиться с трехлетней француженкой, — сказал он. — Хотел бы привезти ее в Россию,  так как боюсь, что  из нее  там сделают обезьянку. — Речь шла о его дочери Наташе, которую он еще не видел.

        Через несколько дней, когда  Иван Павлович уехал в Магнитогорск, Бабель пригласил меня и сестру Иванченко, Анну Павловну,  к нему обедать,  пообещав нам, что будут вареники с вишнями.

        Название    переулка,    где    жил    Бабель,    поразило    меня:    Большой Николо-Воробинский: откуда такое странное название?

        Бабель объяснил:

        —  Оно происходит  от названия  церкви Николы-на-воробьях — она почти напротив дома. Очевидно, церковь была построена  с помощью воробьев, то есть в том смысле, что воробьев ловили, жарили и продавали.

        Я  удивилась, но  подумала, что это возможно: была же  в Москве церковь Троицы, что  на капельках, построенная,  по  преданию, на деньги от сливания капель вина, остававшегося в рюмках; ее построил какой-то купец, содержавший трактир.  Позже я  узнала, что  название церкви и переулка  происходит не от слова  «воробьи», а от слова  «воробы» — рода веретена  для ткацкого дела в старину.

        Квартира, в которой жил Бабель, была необычна, как и название переулка. Это  была квартира в  два  этажа,  где  на  первом  располагались: передняя, столовая, кабинет и кухня, а на втором — спальные комнаты.

        Бабель  объяснил нам, что живет он вместе с австрийским инженером Бруно Штайнером,  и рассказал историю своего знакомства и совместной жизни с  ним. Штайнер  возглавлял  представительство  фирмы  «Элин»,  торговавшей  с  СССР электрическим  оборудованием.  Представительство    этой  фирмы  состояло  из нескольких  сотрудников  и  занимало  всю