и только. А
приехав в Гагры, застали расстроенной всю съемочную группу и узнали, что
арестовали Эрдмана. За что? Может быть, за басню, которую он сочинил.
Еще в Сочи Бабель говорил мне, что для него особенно приятны две
встречи в Гаграх -- с Эрдманом и Утесовым. Известие об аресте Эрдмана просто
ошеломило его. Он был очень расстроен.
В гостинице "Гагрипш" не было свободных номеров. Но маленькая комнатка
Эрдмана под лестницей только что освободилась, и ее дали мне. Бабель
поселился в комнате Утесова. В комнате Эрдмана на столике возле кровати еще
лежали раскрытая книга и коробка папирос...
Все были подавлены. Машеньке Стрелковой хотелось плакать, но было
невозможно, мешали длинные наклеенные ресницы. Мрачным ходил и Александр
Николаевич Тихонов (Серебров).
И только много лет спустя Эрдман рассказал мне, что везли его в
обыкновенном открытом автобусе и что он видел нас в открытой легковой
машине. Мы же на встречный автобус не обратили внимания.
Эрдман рассказывал мне, что, когда его арестовали, он был в роскошных
белых брюках и в белой шелковой рубашке и долго ходил по пустой камере, не
имевшей никакой мебели. Потом, решившись, улегся на спину прямо на грязный
пол. По дороге в Сочи, когда автобус остановился, ему разрешили купить
виноград, и это было единственное его питание до самого вечера. Зато в
поезде он был вознагражден. Сопровождавшие его в Москву сотрудники НКВД
угощали его черной икрой, семгой, ветчиной и даже коньяком.
В Гаграх съемки "Веселых ребят" продолжались, мы с Бабелем пропадали на
них и смотрели, как снимают то Утесова, то Орлову, то как без конца
бултыхается в воду очень милая актриса Тяпкина. Утесов хвалился все
возрастающим числом своих поклонниц, и это меня так раздражало, что я
наконец не выдержала и сказала ему:
-- Не понимаю, что они в вас находят, ведь вы -- некрасивый и вообще
ничего особенного.
Утесов прямо взвился и к Бабелю:
-- Она находит, что я некрасивый, объясните ей, пожалуйста, что я
красивый и вообще какой я!
И я выслушала от Бабеля внушение:
-- Нельзя быть такой прямолинейной. Он артистичен до мозга костей. Вы
же видели, каков он, когда выступает, у него артистична даже спина.
Не согласившись с Бабелем, я ушла и бродила целый день. Жоэкварское
ущелье поразило меня дикой своей красотой, и я на другой день уговорила
Бабеля пойти со мной в горы.
Потихоньку, ничего ему не говоря, я увлекла его в ущелье. Там было одно
место, где приходилось идти по узкой тропинке, огибая выступ скалы, рядом с
пропастью, а идти можно было, только прижимаясь спиной к скале и передвигая
ноги боком. И вдруг я так испугалась за Бабеля, что крепко схватила его за
руку, и мы, не глядя вниз, прошли опасное место. Отдышались уже на ведущей к
морю дороге. Бабель сказал: "Сусанин, куда меня завел?" Мы спустились с гор,
когда уже стемнело, и были ужасно голодны. В первом же попавшемся нам духане
заказали харчо и ели его с белым, свежим, пушистым хлебом. Казалось, что
вкуснее этого ничего не может быть.
Бабель очень любил гулять, но должен был из-за мучившей его астмы
сначала медленно-медленно "разойтись", а потом уж, когда с дыханием все было
хорошо, мог ходить довольно много. Я ничего этого тогда не знала и увлекла
его в длительную прогулку по горам, не дав ему раздышаться. Поэтому он
чувствовал себя ужасно, задыхался, но от меня это скрывал.
Вечерами в Гаграх мы ходили к персу Курбану -- пить чай под платанами.
Чай был очень крепкий, горячий, с кизиловым вареньем.
Утесов в тот наш приезд был неистощим на рассказы.
