Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Конармия » Конармия, страница16

Конармия, страница16

Гедали,  —  евреям  надо  в синагогу… Пане товарищ, — сказал он,  вставая,  и  цилиндр,  как  черная башенка, закачался на его голове, — привезите в Житомир  немножко  хороших людей. Ай, в нашем  городе  недостача,  ай,  недостача!  Привезите  добрых людей, и мы отдадим им все граммофоны. Мы не невежды. Интернационал…  мы знаем, что такое Интернационал. И я хочу Интернационала  добрых  людей,  я хочу, чтобы каждую душу взяли  на  учет  и  дали  бы  ей  паек  по  первой категории. Вот, душа, кушай, пожалуйста, имей от жизни свое  удовольствие. Интернационал, пане товарищ, это вы не знаете, с чем его кушают…

    — Его кушают с порохом, — ответил я старику,  —  и  приправляют  лучшей кровью…

    И вот она взошла на свое кресло из синей тьмы, юная суббота.

    — Гедали, — говорю я, — сегодня пятница и уже настал вечер.  Где  можно достать еврейский коржик, еврейский стакан чаю и немножко этого отставного бога в стакане чаю?..

    — Нету, — отвечает мне Гедали, навешивая замок  на  свою  коробочку,  — нету. Есть рядом харчевня, и хорошие люди торговали в ней, но там  уже  не кушают, там плачут…

    Он застегнул свой зеленый сюртук на три костяные пуговицы.  Он  обмахал себя петушиными перьями, поплескал водицы на мягкие ладони  и  удалился  — крохотный,  одинокий,  мечтательный,  в  черном  цилиндре  и    с    большим молитвенником под мышкой.

    Наступает суббота. Гедали — основатель  несбыточного  Интернационала  — ушел в синагогу молиться.

 

          МОЙ ПЕРВЫЙ ГУСЬ

 

    Савицкий, начдив шесть, встал,  завидев  меня,  и  я  удивился  красоте гигантского  его  тела.  Он  встал  и  пурпуром  своих  рейтуз,  малиновой шапочкой, сбитой набок, орденами,  вколоченными  в  грудь,  разрезал  избу пополам, как штандарт разрезает небо. От него  пахло  духами  и  приторной прохладой мыла. Длинные ноги его были похожи  на  девушек,  закованных  до плеч в блестящие ботфорты.

    Он улыбнулся мне, ударил хлыстом по столу  и  потянул  к  себе  приказ, только что отдиктованный начальником штаба. Это был приказ Ивану Чеснокову выступить с вверенным ему полком в направлении  Чугунов  —  Добрыводка  и, войдя в соприкосновение с неприятелем, такового уничтожить…

    «…Каковое уничтожение, — стал писать начдив и измазал  весь  лист,  — возлагаю на ответственность того  же  Чеснокова  вплоть  до  высшей  меры, которого и шлепну на месте, в чем вы, товарищ Чесноков, работая со мною на фронте не первый месяц, не можете сомневаться…»

    Начдив шесть подписал приказ с  завитушкой,  бросил  его  ординарцам  и повернул ко мне серые глаза, в которых танцевало веселье.

    Я подал ему бумагу о прикомандировании меня к штабу дивизии.

    — Провести приказом! — сказал начдив. —