Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Конармия » Конармия, страница41

Конармия, страница41

    с железнодорожной властью. Безбоязненно ухватились они за поручни, эти  злые враги, на рысях пробегали по железным крышам, коловоротили,  мутили,  и  в каждых руках фигурировала небезызвестная соль,  доходя  до  пяти  пудов  в мешке.  Но  недолго  длилось  торжество  капитала  мешочников.  Инициатива бойцов,  повылазивших  из  вагона,  дала  возможность  поруганной    власти железнодорожников вздохнуть грудью. Один  только  женский  пол  со  своими торбами остался в  окрестностях.  Имея  сожаление,  бойцы  которых  женщин посадили по теплушкам, а которых не посадили. Так  же  и  в  нашем  вагоне второго взвода оказались налицо две  девицы,  а  пробивши  первый  звонок, подходит к нам представительная женщина с дитем, говоря:

    — Пустите меня, любезные казачки, всю войну я  страдаю  по  вокзалам  с грудным дитем на руках и теперь хочу иметь свидание с мужем, но по причине железной дороги ехать никак невозможно,  неужели  я  у  вас,  казачки,  не заслужила?

    — Между прочим, женщина, — говорю  я  ей,  —  какое  будет  согласие  у взвода, такая получится ваша судьба. —  И,  обратившись  к  взводу,  я  им доказываю, что представительная женщина просится ехать  к  мужу  на  место назначения и дите действительно при  ней  находится  и  какое  будет  ваше согласие — пускать ее или нет?

    — Пускай ее, — кричат ребята, — опосля нас она и мужа не захочет!..

    — Нет, — говорю я ребятам довольно вежливо, — кланяюсь вам,  взвод,  но только удивляет меня слышать от вас такую  жеребятину.  Вспомните,  взвод, вашу жизнь и как вы сами были детями при ваших матерях, и получается вроде того, что не годится так говорить…

    И казаки, проговоривши между собой, какой  он,  стало  быть,  Балмашев, убедительный, начали пускать женщину  в  вагон,  и  она  с  благодарностью лезет. И кажный,  раскипятившись  моей  правдой,  подсаживает  ее,  говоря наперебой:

    — Садитесь, женщина,  в  куток,  ласкайте  ваше  дите,  как  водится  с матерями, никто вас в кутке не тронет, и приедете вы, нетронутая, к вашему мужу, как это вам желательно, и надеемся на вашу совесть, что вы вырастите нам смену, потому что старое старится, а молодняка, видать, мало. Горя  мы видели, женщина, и  на  действительной  и  на  сверхсрочной,  голодом  нас давнуло, холодом обожгло. А вы сидите здесь, женщина, без сомнения…

    И пробивши третий звонок, поезд двинулся. И славная  ночка  раскинулась шатром. И в том шатре были звезды-каганцы. И  бойцы  вспоминали  кубанскую ночь и зеленую кубанскую звезду. И думка пролетела, как  птица.  А  колеса тарахтят, тарахтят…

    По прошествии времени, когда ночь сменилась со своего поста  и  красные барабанщики заиграли зорю на своих красных барабанах, тогда