Аггеев, дьякон.
Исполнив все дела, Сойченко позвал лекпома.
- Поехал наш фармазонщик, - сказал он, - погрузил на ревтрибунальных
под расписку. Сейчас трогают...
Барсуцкий выглянул в окошко, увидел телеги и кинулся из дому, весь
красный и без шапки.
- Ох, да ты его зарежешь! - закричал он Акинфиеву. - Пересадить надо
дьякона.
- Куда его пересадишь, - ответили казаки, стоявшие поблизости, и
засмеялись. - Ваня наш везде достанет...
Акинфиев с кнутом в руках стоял тут же, возле своих лошадей. Он снял
шапку и сказал вежливо:
- Здравствуйте, товарищ лекпом.
- Здравствуй, друг, - ответил Барсуцкий, - ты ведь зверь, пересадить
надо дьякона...
- Поинтересуюсь узнать, - визгливо сказал тогда казак, и верхняя губа
его вздрогнула, поползла и затрепетала над ослепительными зубами, -
поинтересуюсь узнать, подходяще ли оно нам, или неподходяще, что когда
враг тиранит нас невыразимо, когда враг бьет нас под самый вздох, когда он
виснет грузом на ногах и вяжет змеями наши руки, подходяще ли оно нам -
законопачивать уши в смертельный этот час?
- Стоит Ваня за комиссариков, - прокричал Коротков, кучер с первой
телеги, - ох, стоит...
- Чего там "стоит"! - пробормотал Барсуцкий и отвернулся. - Все мы
стоим. Только дела надо делать форменно...
- А ведь он слышит, глухарь-то наш, - перебил вдруг Акинфиев, повертел
кнут в толстых пальцах, засмеялся и подмигнул дьякону. Тот сидел на возу,
опустив громадные плечи, и двигал головой.
- Ну, трогай с богом! - закричал лекарь с отчаянием. - Ты мне за все
ответчик, Иван...
- Ответить я согласен, - задумчиво произнес Акинфиев и наклонил голову.
- Сидай удобней, - сказал он дьякону, не оборачиваясь, - еще удобней
седай, - повторил казак и собрал в руке вожжи.
Телеги выстроились в ряд и одна за другой помчались по шоссе. Впереди
ехал Коротков, Акинфиев был третьим, он свистел песню и помахивал вожжей.
Так отъехали они верст пятнадцать и к вечеру были опрокинуты внезапным
разливом неприятеля.
В этот день, двадцать второго июля, поляки быстрым маневром исковеркали
тыл нашей армии, ворвались с налета в местечко Козин и пленили многих
бойцов из состава одиннадцатой дивизии. Эскадроны шестой дивизии были
брошены в район Козина для противодействия противнику. Молниеносное
маневрирование частей искромсало движение обозов, ревтрибунальскне телеги
двое суток блуждали по кипящим выступам боя, и только на третью ночь они
выбились на дорогу, по которой уходили тыловые штабы. На этой дороге в
полночь я и встретил их.
Окоченевший от отчаяния, я встретил их после боя под Хотином. В бою под
Хотином убили моего коня.
