Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Одесские рассказы » Одесские рассказы, страница11

Одесские рассказы, страница11

работу  и  поехал домой. На  повороте  с  Прохоровской  улицы  ему  встретился  кузнец  Иван Пятирубель.

    —  Почтение,  Грач,  —  сказал  Иван  Пятирубель,  —  какая-то  женщина колотится до твоего помещения…

    Грач проехал дальше и увидел на своем дворе женщину исполинского роста. У нее были громадные бока и щеки кирпичного цвета.

    — Папаша, — сказала женщина  оглушительным  басом,  —  меня  уже  черти хватают со скуки. Я жду вас целый день… Знайте,  что  бабушка  умерла  в Тульчине.

    Грач стоял на биндюге и смотрел на дочь во все глаза.

    — Не крутись перед конями, — закричал он в отчаянии, — бери  уздечку  у коренника, ты мне коней побить хочешь…

    Грач стоял на возу и  размахивал  кнутом.  Баська  взяла  коренника  за уздечку и подвела лошадей к конюшне. Она распрягла их и пошла хлопотать на кухню. Девушка повесила на веревку отцовские портянки, она вытерла  песком закопченный чайник и стала разогревать зразу в чугунном котелке.

    — У вас невыносимый грязь, папаша, — сказала она и  выбросила  за  окно прокисшие овчины, валявшиеся  на  полу,  —  но  я  выведу  этот  грязь,  — прокричала Баська и подала отцу ужинать.

    Старик выпил водки из эмалированного чайника и съел зразу, пахнущую как счастливое детство. Потом он взял кнут и вышел за ворота.  Туда  пришла  и Баська вслед за ним. Она одела мужские штиблеты и  оранжевое  платье,  она одела шляпу, обвешанную птицами, и уселась на лавочке. Вечер шатался  мимо лавочки, сияющий глаз заката падал  в  море  за  Пересыпью,  и  небо  было красно, как красное число в календаре.  Вся  торговля  прикрылась  уже  на Дальницкой, и налетчики проехали на глухую улицу к публичному дому  Иоськи Самуэльсона. Они ехали в лаковых экипажах, разодетые, как птицы колибри, в цветных пиджаках. Глаза их были выпучены, одна нога отставлена к подножке, и в стальной протянутой руке они держали букеты, завороченные в папиросную бумагу. Отлакированные их пролетки двигались шагом, в каждом экипаже сидел один человек с букетом, и кучера,  торчавшие  на  высоких  сиденьях,  были украшены бантами, как шафера на свадьбах. Старые еврейки в наколках лениво следили течение привычной этой процессии — они были ко  всему  равнодушны, старые  еврейки,  и  только  сыновья  лавочников  и  корабельных  мастеров завидовали королям Молдаванки.

    Соломончик  Каплун,  сын    бакалейщика,    и    Моня    Артиллерист,    сын контрабандиста, были в числе тех, кто  пытался  отвести  глаза  от  блеска чужой удачи. Оба они прошли мимо нее, раскачиваясь, как девушки,  узнавшие любовь, они пошептались между собой и стали двигать руками, показывая, как бы они обнимали Баську, если б она этого захотела. И вот Баська тотчас  же этого захотела,