- повторил Меер Бесконечный, - люди - аферисты...
Парализованный Симон-Вольф схватился за руль своей тележки и, визжа и
выворачивая ладони, двинулся к двери. Ермолка сдвинулась с малиновой,
раздутой его головы.
Вслед за Симоном-Вольфом на главную аллею, рыча и гримасничая,
вывалились все тридцать стариков и старух. Они потрясали костылями и
ревели, как голодные ослы.
Сторож, увидев их, захлопнул кладбищенские ворота. Могильщики подняли
вверх лопаты с налипшей на них землей и корнями трав и остановились в
изумлении.
На шум вышел бородатый Бройдин, в крагах и кепи велосипедиста и в
кургузом пиджачке.
- Аферист, - закричал ему Симон-Вольф, - нас не во что колоть... У нас
на руках нет мяса...
Доба-Лея оскалилась и зарычала. Тележкой парализованного она стала
наезжать на Бройдина. Арье-Лейб начал, как всегда, с иносказаний, с притч,
крадущихся издалека и к цели, не всем видимой.
Он начал с притчи о рабби Осии, отдавшем свое имущество детям, сердце -
жене, страх - богу, подать - цезарю и оставившему себе только место под
масличным деревом, где солнце, закатываясь, светило дольше всего. От рабби
Осии Арье-Лейб перешел к доскам для нового гроба и к пайку.
Бройдин расставил ноги в крагах и слушал, не поднимая глаз. Коричневое
заграждение его бороды лежало неподвижно на новом френче; он, казалось,
отдается печальным и мирным мыслям.
- Ты простишь меня, Арье-Лейб, - Бройдин вздохнул, обращаясь к
кладбищенскому мудрецу, - ты простишь меня, если я скажу, что не могу не
видеть в тебе задней мысли и политического элемента... За твоей спиной я
не могу не видеть, Арье-Лейб, тех, кто знает, что они делают, точно так
же, как и ты знаешь, что ты делаешь...
Тут Бройдин поднял глаза. Они мгновенно залились белой водой бешенства.
Трясущиеся холмы его зрачков уперлись в стариков.
- Арье-Лейб, - сказал Бройдин сильным своим голосом, - прочитай
телеграммы из Татреспублики, где крупные количества татар голодают, как
безумные... Прочитай воззвание питерских пролетариев, которые работают и
ждут, голодая, у своих станков...
- Мне некогда ждать, - прервал заведующего Арье-Лейб, - у меня нет
времени...
- Есть люди, - ничего не слыша, гремел Бройдин, - которые живут хуже
тебя, и есть тысячи людей, которые живут хуже тех, кто живет хуже тебя...
Ты сеешь неприятности, Арье-Лейб, ты получишь завирюху. Вы будете мертвыми
людьми, если я отвернусь от вас. Вы умрете, если я пойду своей дорогой, а
вы своей. Ты умрешь, Арье-Лейб. Ты умрешь, Симон-Вольф. Ты умрешь, Меер
Бесконечный. Но перед тем, как вам умереть, скажите мне, - я интересуюсь
это знать, - есть у нас
