платье, но она не нашла его. Тогда Двойра упала на землю и
получила припадок. Братья подтащили ее к водопроводному крану и облили
водой. Узнаете ли вы, люди, руку отца их, прозванного Погромом?
Теперь о Манассе, старом кучере, ездящем на Фрейлине и Соломоне Мудром.
На погибель свою он узнал, что кони старого Буциса, и Фроима Грача, и
Хаима Дронга подкованы резиной. Глядя на них, Манассе пошел к Пятирубелю и
подбил резиной Соломона Мудрого. Манассе любил Соломона Мудрого, но папаша
Крик сказал ему:
- Я не Хаим Дронг и не Николай Второй, чтобы кони мои работали на
резине.
И он взял Манассе за воротник, поднял его к себе на биндюг и поехал со
двора. На протянутой его руке Манассе висел, как на виселице. Закат
варился в небе, густой закат, как варенье, колокола стонали на
Алексеевской церкви, солнце садилось за Ближними Мельницами, и Левка,
хозяйский сын, шел за биндюгом, как собака за хозяином.
Несметная толпа бежала за Криками, как будто они были карета скорой
помощи, и Манассе неутомимо висел на железной руке.
- Папаша, - сказал тогда отцу Левка, - в вашей протянутой руке вы
сжимаете мне сердце. Бросьте его, и пусть оно катится в пыли.
Но Мендель Крик даже не обернулся. Лошади несли вскачь, колеса гремели,
и у людей был готовый цирк. Биндюг выехал на Дальницкую к кузнице Ивана
Пятирубеля. Мендель потер кучера Манассе об стенку и бросил его в кузню на
груду железа. Тогда Левка побежал за ведром воды и вылил его на старого
кучера Манассе. Узнаете ли вы теперь, люди, руку Менделя, отца Криков,
прозванного Погромом?
- Время идет, - сказал однажды Венчик, и брат его Левка посторонился,
чтобы дать времени дорогу. И так стоял Левка в сторонке, пока не занеслась
Маруся Евтушенко.
- Маруся занеслась, - стали шушукаться люди, и папаша Крик смеялся,
слушая их.
- Маруся занеслась, - говорил он и смеялся, как дитя, - горе всему
Израилю, кто эта Маруся?
В эту минуту Венчик вышел из конюшни и положил папаше руку на плечо.
- Я любитель женщин, - сказал Венчик строго и передал папаше двадцать
пять рублей, потому что он хотел, чтобы вычистка была сделана доктором и в
лечебнице, а не у Маруси на дому.
- Я отдам ей эти деньги, - сказал папаша, - и она сделает себе
вычистку, иначе пусть не дожить мне до радости.
И на следующее утро, в обычный час, он выехал на Налетчике и Любезной
Супруге, а в обед на двор к Крикам явилась Маруся Евтушенко.
- Венчик, - сказала она, - я любила тебя, будь ты проклят.
И швырнула ему в лицо десять рублей. Две бумажки по пяти - это никогда,
не было больше десяти.
- Убьем папашу, - сказал тогда Венчик брату своему