Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Одесские рассказы » Одесские рассказы, страница72

Одесские рассказы, страница72

и сокровищ и умевшем плакать вовремя.

    — Не скули, Арье-Лейб,  —  закричал  ему  Хаим  Дронг  и  стал  толкать Арье-Лейба в спину, — не читай нам панихид, ты не у себя на кладбище!

    И, оборотившись к папаше Крику, Хаим Дронг сказал:

    — Вставай, старый  ломовик,  прополощи  глотку,  скажи  нам  что-нибудь грубое, как ты это умеешь, старый грубиян, и приготовь  пару  площадок  на утро, бо мне надо возить отходы…

    И весь народ стал ждать, что скажет  Мендель  насчет  площадок.  Но  он молчал долго, потом открыл глаза и стал разевать рот, залепленный грязью и волосами, и кровь проступила у него между губами.

    — У меня нет площадок, — сказал папаша Крик, — меня сыны  убили.  Пусть сыны хозяйнуют.

    И вот не надо завидовать  тем,  кто  хозяйнует  над  горьким  наследием Менделя Крика. Не надо им завидовать, потому что все  кормушки  в  конюшне давно сгнили, половину колес надо было перешиновать. Вывеска над  воротами развалилась, на ней нельзя было прочесть ни одного слова, и у всех кучеров истлело последнее белье. Полгорода было должно  Менделю  Крику,  но  кони, выбирая овес из кормушки, вместе с овсом слизывали цифры, написанные мелом на стене. Целый день к ошеломленным наследникам ходили какие-то  мужики  и требовали денег за сечку и ячмень. Целый день ходили женщины и выкупали из заклада золотые кольца и  никелированные  самовары.  Покой  ушел  из  дома Криков, но Беня, которому через несколько месяцев суждено  было  сделаться Беней Королем, не  сдался  и  заказал  новую  вывеску  «Извозопромышленное заведение Мендель Крик и сыновья». Это должно было быть написано  золотыми буквами по голубому полю и перевито подковами, отделанными под бронзу.  Он купил еще штуку полосатого тика на исподники для кучеров и неслыханный лес для ремонта площадок. Он подрядил  Пятирубеля  на  целую  неделю  и  завел квитанции для каждого заказчика. И к вечеру следующего  дня,  знайте  это, люди, он уморился больше, чем; если бы сделал пятнадцать туров из Арбузной гавани на Одессу Товарную. И к вечеру, знайте это, люди, он не нашел  дома ни крошки хлеба и ни одной перемытой тарелки. Теперь обнимите умом заядлое варварство  мадам  Горобчик.  Невыметенное  сметье  лежало    в    комнатах, небывалый телячий холодец выбросили собакам. И мадам  Горобчик  торчала  у мужниной лежанки, как облитая помоями ворона на осенней ветке.

    — Возьми их под заметку, — сказал тогда Венчик младшему брату, —  держи их под микроскопом, эту пару новобрачных, потому, сдается мне, Левка,  они копают на нас.

    Так сказал Левке брат его Венчик, видевший всех насквозь своими глазами Бени Короля, но он, Левка-подпасок, не поверил и  лег  спать.  Папаша  его тоже храпел уже на своих досках, а