Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Произведения автора » Публицистика, страница9

Публицистика, страница9

лике, вновь  склонившемся  набок от невыносимой боли, об  оплевании,  о  задушении,  о  поругании  святыни, совершаемом темными, «не ведающими, что творят». Слова проповеди  скорбны, неясны, значительны. «Припадайте к церкви, к последнему оплоту нашему, ибо он не изменит».

    У дверей храма молится старушонка. Она ласково говорит мне:

    — Хор-то каково поет,  службы  какие  пошли…  В  прошлое  воскресенье митрополит служил… Никогда благолепия такого не было… Рабочие с завода нашего, и те в церковь ходят… Устал народ, измаялся в неспокойствии, а в церкви тишина, пение, отдохнешь…

 

          ЗАВЕДЕНЬИЦЕ

 

    В период «социальной революции» никто не  задавался  намерениями  более благими, чем  комиссариат  по  призрению.  Начинания  его  были  исполнены смелости. Ему были  поручены  важнейшие  задачи:  немедленный  взрыв  душ, декретирование царства любви, подготовка граждан к гордой жизни и  вольной коммуне. К своей цели комиссариат пошел путями неизвилистыми.

    В ведомстве призрения состоит учреждение, неуклюже  именуемое  «Убежище для несовершеннолетних, обвиняемых в общественно опасных деяниях». Убежища эти должны были быть созданы-по новому плану —  согласно  новейшим  данным психологии и педагогики. Именно так  —  на  новых  началах  —  мероприятия комиссариата были проведены в жизнь.

    Одним из заведующих был  назначен  никому  неведомый  врач  с  Мурмана. Другим заведующим был назначен какой-то мелкий служащий на железной дороге — тоже с Мурмана. Ныне этот социальный  реформатор  находится  под  судом, обвиняется в  сожительстве  с  воспитанницами  и  в  вольном  расходовании средств вольной коммуны. Прошения он пишет  полуграмотные  (этот  директор приюта),  кляузные,  неотразимо  пахнущие  околоточным  надзирателем.    Он говорит, что «душой и телом предан святому народному  делу»,  предали  его «контрреволюционеры».

    Поступил сей муж на службу  в  ведомство  призрения,  «указав  на  свою политическую физиономию, как партийного работника, большевика».

    Это все, что оказалось нужным для воспитания преступных детей.

    Состав  других  воспитателей:  латышка,  плохо    говорящая    по-русски, окончила четыре класса неведомо чего.

    Старый танцовщик, окончивший натуральную школу и тридцать лет пробывший в балете.

    Бывший красноармеец,  до  солдатчины  служивший  приказчиком  в  чайном магазине.

    Малограмотный конторщике Мурмана.

    Девица конторщика с Мурмана.

    К призреваемым мальчикам было еще  приставлено  пять  дядек  (словцо-то какое коммунистическое).

    Работа их официальным лицом характеризуется так:  «день  дежурят,  день спят, день отдыхат, делают — что сами находят нужным, заставляют мыть полы кого придется».

    Необходимо