Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Рассказы » Рассказы, страница2

Рассказы, страница2

такое, как будто один есть у нее в мире защитник — долговязый.

        И долговязый деловито блаженствует.

 

          ХОДЯ

 

        Неумолимая ночь. Разящий ветер. Пальцы мертвеца перебирают обледенелые кишки Петербурга. Багровые аптеки стынут на  углах. Фармацевт  уронил  набок расчесанную головку. Мороз взял аптеку за фиолетовое сердце, и сердце аптеки издохло.

        Никого на Невском. Чернильные пузыри лопаются в небе.  Два часа ночи. Неумолимая ночь.

        Девка  и  личность  сидят  на перилах кафэ «Бристоль». Две скулящие спины. Две иззябшие вороны на голом кусте.

        — …Ежели волей сатаны вы наследуете усопшему императору, то ведите  за  собой  народные    массы,    матереубийцы…    Но, шалишь…  Они  держатся  на  латышах,  а латыши — это монголы, Глафира.

        У личности по обеим сторонам лица висят  щеки,  как  мешки старьевщика.  У  личности  в  порыжелых  зрачках бродят раненые коты.

        — …Христом молю вас,  Аристарх  Терентьич,  отойдите  на Надеждинскую. Когда я с мужчиной — кто же познакомится?..

        Китаец в кожаном проходит мимо. Он поднимает буханку хлеба над головой.  Он  отмечает голубым ногтем линию на корке. Фунт. Глафира поднимает два пальца. Два фунта.

        Тысяча пил стонет в окостенелом  снегу  переулков.  Звезда блестит в чернильной тверди.

        Китаец остановившись бормочет сквозь стиснутые зубы:

        — Ты грязный, э?

        — Я чистенькая, товарищ.

        — Фунт.

        На Надеждинской зажигаются зрачки Аристарха.

        — Милый,    —  хрипло  говорит  девка,  —  со  мной  папаша крестный… Ты разрешишь ему поспать у стенки?..

        Китаец  медлительно  кивает  головой.  О  мудрая  важность Востока!

        — Аристарх  Терентьич, — прижимаясь к струящемуся кожаному плечу, кличет девка небрежно, — мой знакомый просют вас до себе в компанию…

        Личность полна оживления.

        — По причинам от дирекции не  зависящим  —  не  у  дел,  — шепчет  она,  играя  плечами,  —  а  было  прошлое  с кое-какой начинкой. Именно. Весьма лестно познакомиться — Шереметев.

        В гостинице им дали ханжи и не потребовали денег.

        Поздно ночью китаец слез с кровати и пошел во тьму.

        — Куда? — просипела Глафира, суча ногами.

        Китаец подошел  к  Аристарху,  всхрапывавшему  на  полу  у рукомойника.  Он  тронул  старика за плечо и показал глазами на Глафиру.

        — Отчего же, Васюк, — пролепетал с  полу  Аристарх,  —  ты обязательный, право. — И мелким шажком побежал к кровати.

        — Уйди, пес, — сказала Глафира, — убил меня твой китаец.

        — Она  не слушается, Васюк, — прокричал Аристарх поспешно, — ты приказал, а она не слушается.

        — Ми, друг, — сказал китаец. — Он можно. Э, стерфь…

        — Вы пожилые, Аристарх Терентьич,  —  прошептала  девушка,