скакунов
в самом конце пути. Это был Иегуда Галеви.
Два китайца в котелках, с буханками хлеба под мышками стояли на углу
Садовой. Зябким ногтем они отмечали дольки на хлебе и показывали их
подходившим проституткам. Женщины безмолвным парадом проходили мимо них.
У Аничкова моста, у Клодтовых коней, я присел на выступ статуи.
Локоть мой подвернулся под голову, я растянулся на полированной плите,
но гранит опалил меня, выстрелил мною, ударил и бросил вперед, ко дворцу.
В боковом, брусничного цвета, флигеле дверь была раскрыта. Голубой
рожок блестел над заснувшим в креслах лакеем. В морщинистом
чернильно-мертвенном лице спадала губа, облитая светом гимнастерка без
пояса накрывала придворные штаны, шитый золотом позумент. Мохнатая,
чернильная стрелка указывала путь к коменданту. Я поднялся по лестнице и
прошел пустые низкие комнаты. Женщины, написанные черно и сумрачно, водили
хороводы на потолках и стенах. Металлические сетки затягивали окна, на
рамах висели отбитые шпингалеты. В конце анфилады, освещенный точно на
сцене, сидел за столом в кружке соломенных мужицких волос Калугин. Перед
ним на столе горою лежали детские игрушки, разноцветные тряпицы,
изорванные книги с картинками.
- Вот и ты, - сказал Калугин, поднимая голову, - здорово... Тебя здесь
надо...
Я отодвинул рукой игрушки, разбросанные по столу, лег на блистающую его
доску и... проснулся - Прошли мгновения или часы - на низком диване. Лучи
люстры играли надо мной в стеклянном водопаде. Срезанные с меня лохмотья
валялись на полу в натекшей луже.
- Купаться, - сказал стоявший над диваном Калугин, поднял меня и понес
в ванну. Ванна была старинная, с низкими бортами. Вода не текла из кранов.
Калугин поливал меня из ведра. На палевых, атласных пуфах, на плетеных
стульях без спинок разложена была одежда - халат с застежками, рубаха и
носки из витого, двойного шелка. В кальсоны я ушел с головой, халат был
скроен на гиганта, ногами я отдавливал себе рукава.
- Да ты шутишь с ним, что ли, с Александром Александровичем, - сказал
Калугин, закатывая на мне рукава, - мальчик был пудов на девять...
Кое-как мы подвязали халат императора Александра Третьего и вернулись в
комнату, из которой вышли. Это была библиотека Марии Федоровны, надушенная
коробка с прижатыми к стенам золочеными; в малиновых полосах шкафами.
Я рассказал Калугину - кто убит у нас в Шуйском полку, кто выбран в
комиссары, кто ушел на Кубань. Мы пили чай, в хрустальных стенах стаканов
расплывались Звезды. Мы заедали их колбасой из конины, черной и сыроватой.
От мира отделял нас густой и легкий шелк гардин; солнце, вделанное
