трудом, дракой, любовью,
мы рождены для этого и ни для чего другого.
Слушая мои рацеи, Казанцев ерошил желтый короткий пух на своей голове.
Ужас в его взгляде перемешивался с восхищением.
На рождестве к нам привалило счастье. Присяжный поверенный Бендерский,
владелец издательства "Альциона", задумал выпустить в свет новое издание
сочинений Мопассана. За перевод взялась жена присяжного поверенного -
Раиса. Из барской затеи ничего не вышло.
У Казанцева, переводившего с испанского, спросили, не знает ли он
человека в помощь Раисе Михайловне. Казанцев указал на меня.
На следующий день, облачившись в чужой пиджак, я отправился к
Бендерским. Они жили на углу Невского и Мойки, в доме, выстроенном из
финляндского гранита и обложенном розовыми колонками, бойницами, каменными
гербами. Банкиры без роду и племени, выкресты, разжившиеся на поставках,
настроили в Петербурге перед войной множество пошлых, фальшиво величавых
этих замков.
По лестнице пролегал красный ковер. На площадках, поднявшись на дыбы,
стояли плюшевые медведи.
В их разверстых пастях горели хрустальные колпаки.
Бендерские жили в третьем этаже. Дверь открыла горничная в наколке, с
высокой грудью. Она ввела меня в гостиную, отделанную в древнеславянском
стиле. На стенах висели синие картины Рериха - доисторические камни и
чудовища. По углам - на поставцах - расставлены были иконы древнего
письма. Горничная с высокой грудью торжественно двигалась по комнате. Она
была стройна, близорука, надменна. В серых раскрытых ее глазах окаменело
распутство. Девушка двигалась медленно. Я подумал, что в любви она, должно
быть, ворочается с неистовым проворством. Парчовый полог, висевший над
дверью, заколебался. В гостиную, неся большую грудь, вошла черноволосая
женщина с розовыми глазами. Не нужно было много времени, чтобы узнать в
Бендерской упоительную эту породу евреек, пришедших к нам из Киева и
Полтавы, из степных, сытых городов, обсаженных каштанами и акациями.
Деньги оборотистых своих мужей эти женщины переливают в розовый жирок на
животе, на затылке, на круглых плечах. Сонливая, нежная их усмешка сводит
с ума гарнизонных офицеров.
- Мопассан - единственная страсть моей жизни, - сказала мне Раиса.
Стараясь удержать качание больших бедер, она вышла из комнаты и
вернулась с переводом "Мисс Гарриэт". В переводе ее не осталось и следа от
фразы Мопассана, свободной, текучей, с длинным дыханием страсти,
Бендерская писала утомительно правильно, безжизненно и развязно - так, как
писали раньше евреи на русском языке.
Я унес рукопись к себе и дома в мансарде Казанцева - среди спящих - всю
ночь
