говорит Харченко), что
никуда не сдвинешь... Удивились мы дня два тому назад, он спросил, почему
я не поздравляю. Я ответила: кого поздравлять - его или советскую
власть?.. Он понял, вильнул, сказал: "Звоните..." Об этом немедленно
пронюхала супруга. Вчера - звонок: "Клавдюша, мы теперь прикреплены к
ГОРТ, если тебе нужно что из белья..." Я ответила, что надеюсь дожить до
мировой революции со своей собственной книжкой...
Теперь - о себе. Да будет тебе известно - я управделами Нефтесиндиката.
Намечалось давно, я отказывалась. Мои доводы - неспособность к
канцелярской работе и затем желание поступить в Промакадемию... Вопрос
четыре раза стоял на бюро, пришлось согласиться, теперь не раскаиваюсь...
Отсюда ясная картина предприятия, кое-что удалось сделать, организовала
экспедицию на нашу часть Сахалина, усилила разведку, много занимаюсь
Нефтяным институтом. Зинаида при мне. Она здорова, скоро родит, перипетий
было много... О беременности Зинаида сказала своему Максу Александровичу
(я зову его Макс и Мориц) поздно, пошел четвертый месяц. Он изобразил
восторг, запечатлел на Зинаидином лбу ледяной поцелуй и потом дал понять,
что ему предстоит великое научное открытие, мысли его далеки от
действительной жизни, нельзя себе вообразить что-нибудь более
неприспособленное к семейной жизни, чем он, Макс Александрович Шоломович,
но, конечно, он не задумается от всего отказаться и прочее, и прочее,
прочее... Зинаида, будучи женщиной двадцатого столетия, заплакала, но
характер выдержала... Ночью она не спала, задыхалась, вытягивала шею. Чуть
свет, непричесанная, страшная, в старой юбке помчалась в Гипромез,
наговорила ему, что она просит забыть вчерашнее, ребенка она уничтожит, но
никогда этого людям не простит... Все это происходит в коридоре
Гимпромеза, в толкучке. Макс и Мориц краснеет, бледнеет, бормочет:
- Надо созвониться, встретиться...
Зинаида не дослушала, полетела ко мне и объявила:
- Завтра на работу не выйду!
Меня взорвало, сдерживаться не сочла нужным и левиты прочитала ей
по-настоящему... Подумать только - девке четвертый десяток, красотой не
блещет, хороший мужик на нее не высморкается, подвернулся этот Макс и
Мориц (и то не на нее, а на чужую расу, на предков-аристократов полез),
запопала от него штучку, держи, расти... Метисы от евреев очень хороши
получаются, мы знаем, - погляди, какой экземпляр у Ани, - да и когда
рожать, если не теперь, когда мускулы живота еще действуют, когда можно
еще плод этот выкормить?! На все один ответ: "Я не могу, чтобы у моего
ребенка не было отца", то есть
