Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Рассказы разных лет » Рассказы разных лет, страница45

Рассказы разных лет, страница45

мы вышли, —  у  ней обстановка такая…

    Оглядываясь по сторонам, он рассказал,  что  Сулак  служил  когда-то  у желто-блакитных, а от них перешел к папе римскому.

    — Муж у папы римского, — сказал Чернышев, — а жена  в  год  по  ребенку приводит…

    — Живое дело, — ответил председатель, увидел на дороге подкову и поднял ее, — вы на эту вдову не глядите, что  она  недомерок,  у  ней  молока  на пятерых хватит. У ней молоком другие женщины заимствуются…

    Дома председатель зажарил яичницу с салом и поставил водки. Опьянев, он полез на печь. Оттуда мы услышали шепот, детский плач.

    — Ганночко, божусь тебе, — бормотал наш хозяин, — божусь  тебе,  завтра до вчительки пойду…

    — Разговорились, — крикнул Чернышев, лежавший рядом со  мной,  —  людям спать не даешь…

    Всклокоченный председатель выглянул из-за лечи; ворот  его  рубахи  был расстегнут, босые ноги свисали книзу.

    — Вчителька в школе трусов на развод давала, — сказал  он  виновато,  — трусиху дала, а самого нет… Трусиха побыла, побыла, а тут  весна,  живое дело, она и подалась в  лес.  Ганночко,  —  закричал  вдруг  председатель, оборачиваясь к девочке, — завтра до вчительки пойду,  пару  тебе  принесу, клетку сделаем…

    Отец с дочерью долго еще переговаривались за печкой, он все  вскрикивал «Ганночко», потом заснул. Рядом со мной на сене ворочался Чернышев.

    — Пошли, — сказал он.

    Мы встали. На чистом,  без  облачка,  небе  сияла  луна.  Весенний  лед затянул лужи. На огороде Судака, заросшем бурьяном, торчали  голые  стебли кукурузы, валялось обломанное железо. К огороду примыкала конюшня,  внутри ее слышался шорох, в расщелинах досок мелькал свет. Подкравшись к воротам, Чернышев налег на них, запор поддался. Мы вошли и  увидели  раскрытую  яму посреди конюшни, на дне ее сидел человек. Карлица в белой кофте стояла над краем ямы с миской борща в руках.

    — Здравствуй, Адриян, — сказал Чернышев, — ужинать собрался?..

    Упустив миску, карлица бросилась ко мне и  укусила  за  руку.  Зубы  ее свело, она тряслась и стонала. Из ямы выстрелили.

    — Адриян, — сказал Чернышев и отскочил, — нам тебя живого надо…

    Сулак внизу возился с затвором, затвор щелкнул.

    — С тобой как с человеком разговаривают, — сказал Чернышев и выстрелил.

    Сулак прислонился  к  желтой  оструганной  стене,  потрогал  ее,  кровь вылилась у него изо рта и ушей и он упал.

    Чернышев остался на страже. Я побежал за председателем. В ту же ночь мы увезли  убитого.  Мальчики  шли  рядом  с  Чернышевым  по  мокрой,  тускло блиставшей  дороге.  Ноги  мертвеца  в  польских    башмаках,    подкованных гвоздями, высовывались из телеги.  В  головах  у  мужа  неподвижно  сидела карлица. В затмевающемся свете