Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Рассказы разных лет » Рассказы разных лет, страница52

Рассказы разных лет, страница52

ушли  из-под  моей власти. Тогда, чтобы поправиться, я сдвинул астму в желтую грудь  старика, припадки астмы, сиплый свист удушья в желтой груди.  Старик  вскакивал  по ночам с постели и дышал со стоном в бакинскую керосиновую ночь.  Он  скоро умер. Астма удавила его. Родственники прогнали меня. И вот — я в  Тифлисе, с двадцатью рублями в кармане, с теми самыми, которые Вера  пересчитала  в подворотне на Головинском. Номерной гостиницы, в  которой  я  остановился, обещал мне богатых  гостей,  но  пока  он  приводит  только  духанщиков  с вываливающимися животами… Эти люди любят свою страну, свои  песни,  свое вино и топчут чужие души и чужих женщин, как деревенский вор топчет огород соседа…

    И я стал  молоть  про  духанщиков  вздор,  слышанный  мною  когда-то… Жалость к себе разрывала мне сердце. Гибель казалась  неотвратимой.  Дрожь горя и вдохновения корчила меня. Струи леденящего пота  потекли  по  лицу, как змеи, пробирающиеся по траве, нагретой солнцем. Я замолчал, заплакал и отвернулся. История была кончена. Керосинка давно потухла. Вода закипела и остыла. Резиновая кишка свисала со стены. Женщина неслышно пошла  к  окну. Передо мной двигалась ее спина,  ослепительная  и  печальная.  В  окне,  в уступах гор, загорался свет.

    — Чего  делают,  —  прошептала  Вера  не  оборачиваясь,  —  боже,  чего делают…

    Она протянула голые руки и развела створки окна. На улице  посвистывали остывающие камни. Запах  воды  и  пыли  шел  по  мостовой…  Голова  Веры пошатывалась.

    — Значит — бляха… Наша сестра — стерва…

    Я понурился.

    — Ваша сестра — стерва…

    Вера обернулась ко мне. Рубаха косым клочком лежала на ее теле.

    — Чего делают, — повторила женщина громче. — Боже, чего делают… Ну, а баб ты знаешь?..

    Я приложил обледеневшие губы к ее руке.

    — Нет… Откуда мне их знать, кто меня допустит?

    Голова моя тряслась у ее груди, свободно вставшей надо мною.  Оттянутые соски толкались о мои щеки.  Раскрыв  влажные  веки,  они  толкались,  как телята. Вера сверху смотрела на меня.

    — Сестричка, — прошептала она,  опускаясь  на  пол  рядом  со  мной,  — сестричка моя, бляха…

    Теперь скажите, мне хочется спросить об этом,  скажите,  видели  ли  вы когда-нибудь,  как  рубят  деревенские  плотники  избу    для    своего    же собрата-плотника, как споро, сильно и счастливо  летят  стружки  прочь  от обтесываемого бревна?.. В ту  ночь  тридцатилетняя  женщина  обучила  меня своей науке. Я узнал в ту ночь  тайны,  которых  вы  не  узнаете,  испытал любовь, которой вы не  испытаете,  услышал  слова  женщины,  обращенные  к женщине. Я забыл их. Нам не дано помнить это.

    Мы заснули на  рассвете.  Нас  разбудил  жар  наших  тел,  жар,