Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Произведения автора » Рассказы разных лет, страница54

Рассказы разных лет, страница54

губы,  голова  Евдоким  все  смотрел  на  прялку. Колывушка, стоявший  у  порога,  мигнул  жене;  та  вынула  из-за  образов квитанцию и подала уполномоченному РИКа.

    — Семфонд?.. — Ивашко  спрашивал  отрывисто,  от  нетерпения  он  ерзал ногой, «вдавливая ее в половицы.

    Евдоким поднял глаза и обвел ими хату.

    —  В  этом  господарстве,  —  сказал  Евдоким,  —  все  сдано,  товарищ представник… В этом господарстве не может того быть, чтобы не сдано…

    Беленые стены низким, теплым куполом сходились  над  гостями.  Цветы  в ламповых стеклах, плоские шкафы, натертые лавки — все отражало мучительную чистоту. Ивашко снялся со своего места и побежал с вихляющим  портфелем  к выходу.

    — Товарищ представник, — Колывушка ступил вслед за ним, —  распоряжение будет мне или как?..

    — Довидку получишь, — болтая руками, прокричал Ивашко и побежал дальше.

    За  ним  двигался  Адриян  Моринец,  нечеловечески  громадный.  Веселый виконавец Тымыш мелькнул у ворот, — вслед за Ивашкой. Тымыш мерил длинными ногами грязь деревенской улицы.

    — У чому справа, Тымыш?..

    Иван  поманил  его  и  схватил  за  рукав.  Виконавец,  веселая  жердь, перегнулся  и  открыл  пасть,  набитую  малиновым  языком    и    обсаженную жемчугами.

    — Дом твой под реманент забирают…

    — А меня?..

    — Тебя на высылку…

    И журавлиными своими ногами Тымыш бросился догонять начальство.

    Во дворе у Ивана стояла запряженная лошадь. Красные вожжи были  брошены на мешки с пшеницей. У погнувшейся липы посреди двора стоял  пень,  в  нем торчал топор.  Иван  потрогал  рукой  шапку,  сдвинул  ее  и  сел.  Кобыла подтащила к нему розвальни, высунула язык и сложила его трубочкой.  Лошадь была жереба, живот ее оттягивался круто. Играя, она  ухватила  хозяина  за ватное плечо и потрепала его. Иван смотрел себе под ноги. Истоптанный снег рябил вокруг пня.  Сутулясь,  Колывушка  вытянул  топор,  подержал  его  в воздухе, на весу, и ударил лошадь по лбу. Одно ухо  ее  отскочило,  другое прыгнуло и прижалось; кобыла застонала и понесла. Розвальни перевернулись, пшеница витыми полосами разостлалась по снегу.  Лошадь  прыгала  передними ногами и запрокидывала морду. У сарая  она  запуталась  в  зубьях  бороны. Из-под кровавой, льющейся завесы вышли  ее  глаза.  Жалуясь,  она  запела. Жеребенок повернулся в ней, жила вспухла на ее брюхе.

    — Помиримось, — протягивая ей руку, сказал Иван, — помиримось, дочка…

    Ладонь в его руке была раскрыта. Ухо лошади повисло, глаза  ее  косили, кровавые кольца сияли вокруг них, шея образовала с  мордой  прямую  линию. Верхняя губа ее запрокинулась в отчаянии. Она натянула шлею  и  двинулась, таща прыгавшую борону. Иван отвел за спину руку с топором.  Удар