- повторил старик, отбрасывая от себя корзину с змеями. -
Бык вырос и стал могущественнейшим быком Анатолии. Мемед-хан, сосед,
заболевший завистью, оскопил его этой ночью. Никто не приведет больше к
Баграт-Оглы коров, ждущих зачатия. Никто не заплатит Баграт-Оглы ста
пиастров за любовь его быка. Он нищ - Баграт-Оглы. Он рыдает у края
дороги.
Безмолвие гор простирало над нами лиловые знамена. Снега сияли на
вершинах. Кровь стекала по ногам изувеченного быка и закипала в траве. И,
услышав стон быка, я заглянул ему в глаза и увидел смерть быка и свою
смерть и пал на землю в неизмеримых страданиях.
- Путник, - воскликнул тогда мальчик с лицом, розовым, как заря, - ты
извиваешься, и пена клокочет в углах твоих губ. Черная болезнь вяжет тебя
канатами своих судорог.
- Баграт-Оглы, - ответил я изнемогая, - в глазах твоего быка я нашел
отражение всегда бодрствующей злобы соседей наших Мемед-ханов. В их
влажной глубине я нашел зеркала, в которых разгораются зеленые костры
измены соседей наших Мемед-ханов. Мою юность, убитую бесплодно, увидел я в
зрачках изувеченного быка и мою зрелость, пробивавшуюся сквозь колючие
изгороди равнодушия. Пути Сирии, Аравии и Курдистана, измеренные мною
трижды, нахожу я в глазах твоего быка, о, Баграт-Оглы, и их плоские пески
не оставляют мне надежды. Ненависть всего мира вползает в отверстые
глазницы твоего быка. Беги же от злобы соседей наших Мамед-ханов, о,
Баграт-Оглы, и пусть старый заклинатель змей взвалит на себя корзину с
удавами и бежит с тобою рядом...
И, огласив ущелье стоном, я поднялся на ноги. Я ощутил аромат
эвкалиптов и ушел прочь. Многоголовый рассвет взлетел над горами, как
тысяча лебедей. Бухта Трапезунда блеснула вдали сталью своих вод. И я
увидел море и желтые борты фелюг. Свежесть трав переливалась на развалинах
византийской стены. Базары Трапезунда и ковры Трапезунда предстали предо
мной. Молодой горец встретился мне у поворота в город. На вытянутой руке
его сидел кобчик с закованной лапой. Походка горца была легка. Солнце
всплывало над нашими головами. И внезапный покой сошел в мою душу
скитальца.
ХОДЯ
Неумолимая ночь. Разящий ветер. Пальцы мертвеца перебирают обледенелые
кишки Петербурга. Багровые аптеки стынут на углах. Фармацевт уронил набок
расчесанную головку. Мороз взял аптеку за фиолетовое сердце, и сердце
аптеки издохло.
Никого на Невском. Чернильные пузыри лопаются в небе. Два часа ночи.
Неумолимая ночь.
Девка и личность сидят на перилах кафе "Бристоль". Две скулящие спины.
Две иззябшие вороны на голом кусте.
- ...Ежели волей сатаны вы наследуете
