намечен и тоже оборван основной дискурсивный ход двух первых – соблазнение женщины (проститутки Веры) при помощи нарочито жалобных картин детства.
«Я не утерпел и рассказал ей [Раисе] о моем детстве. Рассказ вышел мрачным, к собственному моему удивлению. Из-под кротовой шапочки на меня смотрели блестящие испуганные глаза».
Дело, однако, не столько в отдельных перекличках[11], сколько во впечатляющей определенности общей структурно-тематической арматуры рассказов. Хотя в одном случае речь идет о забавном, на грани фарса, эпизоде с провинциальной проституткой, а в другом – о вхождении героя в столичные литературные круги и ученичестве у классика, истории, кончающейся на трагической ноте, в каком-то смысле перед нами один и тот же рассказ. Попробуем сформулировать его архисюжет.
(а) Повествование ведется от лица квазиавтобиографического рассказчика [«я»], ныне зрелого мастера, фигура которого явно проецируется на реального автора; рассказ носит подчеркнуто документальное название [«Мой первый гонорар», «Справка»; «Гюи де Мопассан»[12]]. «Я» вспоминает о том, как в голодной ранней юности, в чужом городе [Тифлисе; Петербурге] он положил начало своей литературной карьере тем, что благодаря своему словесному дару [как рассказчик-импровизатор; как редактор-переводчик] завоевал душу и тело чужой и более опытной женщины [проститутки Веры; замужней Раисы].
Двуединый – жизнетворческий – активизм героя эмблематически воплощен в образе книг, обрушивающихся с высоты в момент его сексуального успеха:
«тысячи повестей […] лежали у меня на сердце […] Сдвинутая силой одиночества, одна из них упала на землю. Видно, на роду мне было написано, чтобы тифлисская проститутка сделалась первой моей читательницей» («Гонорар»);
«Я вскочил […] задел полку. Двадцать девять томов обрушились на ковер […] и белая кляча моей судьбы пошла шагом» («Мопассан»).
(б) Двадцатилетний герой вставной новеллы одинок [особенно в «Гонораре»/«Справке»; в «Мопассане» он одновременно и пользуется дружбой приютившего его Казанцева, и противопоставляет себя ему]. Он подрабатывает окололитературными занятиями [корректорством; случайными переводами] и готов бросить романтический вызов прозе повседневности:
«Я не пошел в тот день в типографию» («Гонорар»);
«я сказал себе: лучше голодовка, тюрьма, скитания, чем сидение за конторкой часов по десяти в день» («Мопассан»).
Героиня, напротив, включена в деловую и социальную жизнь некого полу-истеблишмента [торгового, гостиничного, благотворительного; семейного, спекулянтского, культурно-светского, издательского]. Соответственно, в ее характере есть элемент скучной корректности [бесконечные посторонние дела и прозаические приготовления Веры к половому