плана и по минимальным ценам. А в
перспективе - урожай 1922 года, который едва ли даст десять тысяч пудов
свежего табаку. Захиревшие плантации не возобновляются. Полуразрешения,
полузапрещения, глубокомысленные примечания к тяжеловесным параграфам дали
в результате полное недоумение среди плантаторов, неуверенных в завтрашнем
дне. Без этой уверенности не будет возрождения. И поэтому крестьянин
копается на своей десятине кукурузы, могущей дать ему валового дохода
десять, пятнадцать миллионов грузобонами и пренебрегает табаком,
обещающим, при среднем урожае, 75-100 миллионов. Материальные условия
существования абхазского селянина ухудшились резко. Он обносился и живет в
дырявом доме, который не на что отремонтировать.
Стремление к посадке табаку всеобщее. Единственно, о чем взывает
плантатор - это о твердом законе для табачной промышленности. Будет ли это
сделано в виде натурналога или регулирования торговли - дело экономических
органов решить, что нужнее для страны и трудящихся. Но ясность необходима.
Смешению понятий и шатанию умов пора положить предел. Иначе золотые руки
табачных приисков грозят замереть надолго, к великому ущербу для
Федерации.
ГАГРЫ
Волею державного деспота на скале воздвигся город. Были построены
дворцы для избранных и хижины для тех, кто избранных будет обслуживать. На
глухом берегу заиграли огни, и тугие кошельки с продырявленными легкими
потянулись к скале светлейшего деспота.
Все текло, как положено. Дворцы цвели, хижины гнили. Дырявые легкие
избранных выздоравливали, здоровые легкие услужающих крошились и
разрушались, а необузданный старый принц неутомимо гонял лебедей по своим
прудам, разбивал цветники и карабкался по кручам, водружая на недосягаемых
вершинах дворцы и хижины, только дворцы и только хижины. В Петербурге
подумывали о том, чтобы объявить принца сумасшедшим и отдать под опеку.
Потом грянула война. Принца объявили гением и назначили его начальником
санитарной части. Изумленная история поведает о том, как лечил принц
Ольденбургский пять миллионов больных и раненых, но о Гаграх, об этой
выдумке его упрямой и бездельной фантазии - кто расскажете Гаграх?
Война и вслед за нею революция. Прибои и отливы красных знамен. На
модных курортах не стало больных, а у сиделок не стало хлеба. Грохот
сражений на больших дорогах и присевшая на корточки тишина в глухих углах.
Всероссийская буря выбрасывает ненужный щебень на дальние берега, трупы
крыс, бежавших с корабля. А мертвенные Гагры, эта величавая нелепость,
глохнут на своей разрушенной скале, всеми забытые, ничего не
