Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Рассказы разных лет » Рассказы разных лет, страница55

Рассказы разных лет, страница55

пришелся между глаз, в рухнувшем животном еще раз повернулся жеребенок. Описав круг по двору, Иван подошел к сараю и выкатил на волю веялку.  Он  размахивался широко и медленно, разбивая машину, и поворачивал топор в тонком  плетении колес и барабана. Жена в высокой тальме появилась на крыльце.

    — Маты, — услышал Иван далекий голос, — маты, он все погубляет…

    Дверь открылась; из дому, опираясь на палку, вышла старуха в холстинных штанах. Желтые волосы облегали дыры ее щек, рубаха  висела  как  саван  на плоском ее теле. Старуха ступила в снег мохнатыми чулками.

    — Кат, — отнимая топор, сказала она сыну,  —  ты  отца  вспомнил?..  Ты братов, каторжников, вспомнил?..

    Во двор  набрались  соседи.  Мужики  стояли  полукругом  и  смотрели  в сторону. Чужая баба рванулась и завизжала.

    — Примись, стерво, — сказал ей муж.

    Иван стоял, упершись в стену. Дыхание его, гремя, разносилось по двору. Казалось, он производит трудную работу, вбирая в себя воздух и  выталкивая его.

    Дядька Колывушки, Терентий, бегая вокруг ворот, пытался запереть их.

    — Я человек, — сказал вдруг Иван окружившим  его,  —  я  есть  человек, селянин… Неужто вы человека не бачили?..

    Терентий, толкаясь и приседая, прогнал посторонних. Ворота завизжали  и съехались.  Раскрылись  они  к  вечеру.  Из  них  выплыли  сани,  туго,  с перекатом, уложенные добром. Женщины  сидели  на  тюках,  как  окоченевшие птицы. На веревке, привязанная за рога, шла корова. Воз проехал краем села и утонул в снежной, плоской пустыне. Ветер  мял  снизу  и  стонал  в  этой пустыне, рассыпая голубые валы. Жестяное небо  стояло  за  ними.  Алмазная сеть, блестя, оплетала небо.

    Колывушка, глядя прямо перед собой, прошел по улице к сельраде. Там шло заседание нового колхоза «Видродження». За  столом  распластался  горбатый Житняк.

    — Перемена нашей жизни, в чем она есть, ця перемена?

    Руки горбуна прижимались к туловищу и снова уносились.

    —  Селяне,  мы  переходим    к    молочно-огородному    направлению,    тут громаднейшее значение… Батьки и  деды  наши  топтали  чоботами  клад,  в настоящее время мы его вырываем. Разве это не позор, разве ж то не ганьба, что, существуя в яких-нибудь шестидесяти верстах  от  центрального  нашего миста — мы не поладили господарства  на  научных  данных?  Очи  наши  были затворены, селяне, утекать мы утекали сами от себя… Что такое обозначает шестьдесят верст, кому это известно?.. В нашей державе это обозначает  час времени, но и  цей  малый  час  есть  человеческое  наше  имущество,  есть драгоценность…

    Дверь сельрады раскрылась. Колывушка в литом полушубке и высокой  шапке прошел к стене. Пальцы Ивашки запрыгали и врылись в бумаги.

    — Посбавленных