Голубь, - сказал Петька, - был
тихий мужик, непьющий, веселый в работе, много на себя ставил и подорвался
на смерть... Жалели его люди в Гуляй-Поле и всем селом за гробом пошли,
чужой был, а пошли...
И подойдя к самой двери сарая, Петька забормотал об умершем Иване, он
бормотал все тише, душевнее.
- Есть безжалостные между людей, - ответил ему Гнилошкуров, засыпая, -
есть, это верное слово...
Гнилошкуров заснул, с ним еще двое, и только я остался у окна. Глаза
мои испытывают безгласную тьму, зверь воспоминаний скребет меня, и сон
нейдет.
...Она сидела с утра на главной улице и продавала ягоды. Махновцы
платили ей отменными бумажками. У нее было пухлое легкое тело блондинки.
Гнилошкуров, выставив живот, грелся на лавочке. Он дремал, ждал, и
женщина, спеша расторговаться, устремляла на него синие глаза и
покрывалась медленным нежным румянцем.
- Анеля, - шепчу я ее имя, - Анеля...
